В январе 2021 года Контрольно-счетная палата Прикамья представила итоги проверки АО «Корпорация развития Пермского края». Проверили главное детище корпорации — стройку ЖК «Любимов» в Березниках и другие сферы деятельности. В частности, в акте указали, что КРПК по закону все еще должна перечислить в бюджет Прикамья 1 млрд рублей от продажи акций аэропорта. Новый директор КРПК Алексей Бураков в интервью Properm.ru заявил, что это «миллиард имени Тушнолобова». Председатель КСП рассказал нашему порталу о пресловутом миллиарде, других миллиардах КРПК, о состоянии стройки в Березниках и сегодняшней роли КСП в Прикамье.
— Геннадий Петрович, почему Алексей Бураков считает, что этот миллиард «имени Тушнолобова»?
— Давайте по пунктам. Первое. У нас есть закон, принятый Законодательным собранием и подписанный губернатором о том, что что деньги от продажи имущества аэропорта обязаны вернуть в бюджет. Закон приняли, когда начали весь инвестиционный проект по аэропорту.
Второе. Старое здание аэропорта продали за 1,5 млрд рублей инвестору по договору. 500 млн рублей вернули в бюджет сразу, 1 млрд рублей должны были вернуть после окончания сделки. Сделка закончена декабрем 2017 года, после этого инвестор перевел деньги. На общем собрании акционеров корпорации (АО «Корпорация развития Пермского края») летом 2018 года они легли на прибыль корпорации.
Третье. Это значит, что в течение следующего трехлетнего бюджетного периода (2019–2021 год) деньги должны были либо уйти в бюджет, либо официально получить иное назначение. В таком случае, со стороны правительства края и Заксобрания должен был появиться нормативно-правовой акт, который бы отрегулировал целевое направление этих денег. Он не появился до сих пор.
— Так вы-то здесь при чем?
— [пожимает плечами] Не знаю. С начала февраля 2018 года, я руковожу Контрольно-счетной палатой.
— То есть, по времени не попадаете?
— Нет.
— Кто в тот момент, летом 2018 года, технически должен был ставить подпись под решением, что деньги должны вернуться в бюджет Пермского края?
— По законодательству, конечно, правительство Пермского края. В лице учредителя АО «КРПК» — Минстроя.
— А почему вопрос возник сейчас?
— Настала новая трехлетка бюджета. По итогам проверки, мы правительству края сделали замечание (не указание: «вернуть деньги», а всего лишь замечание), что не исполнен пункт закона, который принят Законодательным собранием и подписан губернатором.
— Этот вопрос ведь уже возникал. Депутаты Законодательного собрания спрашивали в сентябре 2018 года тогдашнего вице-премьера Михаила Сюткина. Процитирую ответ: «Эти деньги не могут быть возвращены в бюджет… По сути, для этого нам нужно приступить к ликвидации акционерного общества». Господин Сюткин сказал по сути то же что и Алексей Бураков. Это правда?
— Это правда. Вопрос только, где эти деньги. Они на депозитах Корпорации в банках, а не на стройке. Когда мы (Контрольно–счетная палата) проверяли Корпорацию, все указали в акте. Они не финансируют стройку, а зарабатывают на депозите. За все годы на депозитах КРПК заработала очень крупную сумму.
— Сколько средств лежало на депозитах на момент проверки?
— 3 млрд рублей.
— Эти деньги никак не осваивались, никак не работали, лежали на депозите. Возвращались оттуда на счета Корпорации?
— Конечно. К корпорации претензий нет, они имеют право на депозит. Это акционерное общество. Понимаете? В акте итогов проверки мы написали, что нарушения: а) не исполнен закон, б) инвестиционный проект не закончен. По графику, его должны были окончательно закончить в 2020 году.
— Если корпорация держит на депозитах 3 млрд, финансово она в состоянии сейчас отдать 1 млрд в бюджет Пермского края?
— Это будет проблемой для уставного капитала КРПК.
— И что делать?
— Есть процедура. В Заксобрание правительство подает нормативный документ, который предполагает несколько вариантов целевого использования этих денег. В том числе, например, финансирование корпорацией продолжения стройки в Березниках. Надо только выполнить процедуру в соответствии с законами Пермского края.
— Грубо говоря, правительство Пермского края с помощью Заксобрания может провести замещение? Оно может заставить их взять с депозита этот 1 млрд и финансировать собственные работы оттуда?
— Да, например, так. Депозит — это их деньги, они их просто оставят в корпорации, но будет нормативный документ, определяющий целевое назначение средств.
— А почему тогда, на ваш взгляд, господин Бураков, мягко говоря, раздражен? Считает, что этот вопрос не к нему? Ведь он же достаточно понятный и простой.
— В принципе, это вопрос не к самой корпорации, а к учредителю — Минстрою Пермского края. В этом плане я господина Буракова понимаю. Министерство стопроцентные собственники КРПК, они обязаны были через совет директоров пропустить этот документ.
— Что сейчас делать для решения этой ситуации? Господину Колмогорову нужно…
— Разработать проект документа, согласовать с губернатором, внести в Заксобрание. Пройти процедуру принятия.
— И эти деньги получат нормальное целевое назначение, мы будем понимать, как они расходуются?
— Да.
60% стройки — это обязанности заказчика
— Геннадий Петрович, спрошу еще про один миллиард. Жилой комплекс «Гулливер» в Перми. А где оттуда 900 млн рублей?
— У корпорации. Они не должны возвращаться в бюджет, это не прописано нормативными документами, зато они имеют соответствующие назначения. КРПК разрабатывала проект «Любимова», другие проекты, тратя эти деньги. Проходили изыскания, готовили площадку, разрабатывали проектно-сметную документацию, экспертизу нанимали. Платили из этих денег. Там проблем нет.
— К «Любимову» есть вопросы? На ваш взгляд, что там вообще происходит, в чем корни проблем?
— Стройка началась в 2013 году, но сначала не финансировалась из-за отсутствия ПСД, отсутствия финансирования из федерального бюджета. Реально работы начались в 2014 году. Летом 2016 года сдали первые пять домов. Чтобы пять домов построить, нужно было обеспечить всю инженерную инфраструктуру: вода, электричество, газ, дороги, канализация. То есть строилось параллельно все: инженерная инфраструктура и пять домов.
— Инженерную инфраструктуру ставили не под пять домов, я правильно понимаю?
— Под микрорайон на 30–50 тыс. человек, потому что в Березниках на левом берегу строить негде. Будущее развитие города, как бы не говорили, будет в Усолье.
«Формальдегидные» дома, которые уже снесли, утонули в воде, потому что площадка была не подготовлена. Под «Любимов» разработали такой проект, что сегодня все дома и дворы сухие, никакой воды нет. Если правильно организована стройка, правильно себя ведет заказчик (не подрядчик, а именно заказчик), стройка будет вестись в любых условиях, которые предусмотрены проектно-сметной документацией.
— Вы считаете, что заказчик ведет себя неправильно?
— В последнее время — да. Надо понимать, что если объект вовремя не сдается, виноват, прежде всего, заказчик. У нас, конечно, пишут, что подрядчики плохие, но 60% стройки — это обязанности заказчика.
С 2013 по 2018 год стройка шла с отставанием, но небольшим — от полугода до 10 месяцев по разным домам. До 2018 года сдали 10 домов с небольшим отставанием, которые сейчас на 95–99% заселены жителями. «Стройпанелькомплект» сделал четыре дома — очень хорошие, отличное качество. «Камская долина» строила. Известные были люди, наши пермские.
Проблемы начались с 2018 года. Потому что пошли разгоны подрядчиков. Я не знаю, хорошие они или плохие. Может быть, и надо было их выгнать, но это другая тема.
Расторжение контрактов можно осуществлять тремя основными способами. Первый — добровольно уходит сам подрядчик, говорит: «Я не могу». Подписываются соответствующие акты, спокойно уходит. Второй — заказчик инициирует расторжение контракта сам, сообщает подрядчику, что он им не доволен. Выпускает приказ, создают соответствующую комиссию с подрядчиком, делают акты сверки… Есть третий вариант, который сейчас применяет Корпорация: выгнали и все. За весь период стройки было 55 генеральных подрядчиков, из них 40 контрактов расторгнуты в одностороннем порядке. Все 40 — с 2018 года.
— Что сейчас происходит на стройке?
— Дома, за исключением двух, находятся все в стройке в разной степени готовности от 10% до 90%). По срокам — все дома уже должны были сдать.
— Перемещение офиса КРПК из Перми в Березники способно изменить ситуацию, на ваш взгляд?
— В любой организации всегда строится система управления. Да, из КРПК ушли не только юристы, ушел производственный отдел. Но, господин Бураков формирует свою систему управления. Он имеет на это право, он генеральный директор. Какой будет результат, я не знаю.
— Прогнозировать не будете?
— У меня прогноз один — быстрей бы закончить стройку. Не надо выяснять, кто дурней, кто сильней, надо просто закончить стройку. Есть поручение президента. Дмитрий Николаевич (Махонин — Properm.ru) часто там бывает, он отвечает за эту стройку. Ее надо закончить. Нечего рассуждать, надо давать результат.
— Нечего обсуждать?
— Профессия строителя такова, что как правило, все проблемы технического, организационного характера, и даже человеческого — решают на стройплощадке. Как только начинают выходить в публичную сферу, это значит, что либо проблемы уже есть, либо надвигаются. Другого варианта нет.
Вы посмотрите, сколько идет строек в Перми. Но не слышно ничего, кроме одной стройки. У всех масса проблем, но все спокойно их решают. Когда все уходит в публичную плоскость, всегда начинаются «затыки». И еще один фактор в системе управления. Есть анекдот про три конверта. В первом сказано: «вали все на предшественника». К счастью, я не предшественник Буракова. А почему он назвал мою фамилию? Видимо, надо было назвать фамилию, которую знают все.
— Когда управленец быстро «открывает первый конверт» — это хорошо или плохо?
— Конечно, плохо. Вообще не надо открывать. Есть интересная зависимость: «Сколько свалишь на предыдущего, столько не доделаешь сам». Это закон.
«Мы не эксперты — мы контролеры»
— Каково место КСП в сегодняшней региональной системе управления?
— КСП работает по плану. План формируется по предложению губернатора, он, кстати, предложил проверять КРПК.
— Это была его инициатива?
— Да. И Заксобрания, и прокуратуры. От всех есть документы. Контрольно-счетная палата работает только по поручениям и планам. Мы государственные контролеры и аудиторы.
— У вас одна из самых грамотных структур в системе управления Пермским краем. Можно ли КСП использовать для экспертизы проектов?
— С утверждением согласен. Я горжусь своим коллективом. Что касается экспертизы — нет. По закону мы проверяем, как говорят, изделие — готовую продукцию. Мы не эксперты, но, в том числе, проверяем проектную и исполнительную документацию. Повторюсь, мы финансовые контролеры краевого бюджета. Сейчас правда взяли на себя полномочия в Коми-округе и обслуживаем все муниципалитеты округа. Единственные в России.
Что удалось решить за этот год в Коми-округе? 70% документации, которая регламентировала финансовую и инвестиционную деятельность муниципалитетов, пришлось переделать. Они не соответствовали нормативным документам Российской Федерации, Пермского края. 70 процентов! Неправильный бюджетный учет, неправильно составлялись инвестпрограммы, неправильно оформлялись документы на стройках. Мы никого не воспитывали, мы помогали. Эту помощь они уже сегодня ощущают. Мы нивелировали риски.
Обучаем людей, помогаем. В процессе участвует зампред правительства по территориальному развитию. Министерство по делами Коми-округа уже немножко другими глазами смотрит на происходящее.
Дальше. Мы сделали предложение об организации схемы работы по капитальному строительству объектов общественной инфраструктуры. Это не наша работа, но мы ее сделали. То есть, мы не только ругаем, контролируем, но и предлагаем. Мы изменили систему работы счетной палаты. Палата не только пишет замечания, но и предложения. Помогали и будем помогать Дмитрию Махонину в реализации программных мероприятий.
Встать в позу и критиковать, мне, с моим опытом очень легко. А вот проявить мудрость, помочь сложнее, но полезней. Я считаю, что нужно делать именно так.
И мне кажется, что разнообразные разговоры, перетягивания одеяла, то на себя, то на другого, обвинения разнообразные — это надо заканчивать, это вредит делу. У нас много задач от президента, у нас губернатор строит новую систему, у нас огромный фронт работ — давайте его делать.
Олег Русских, журналист